не пойму, так посмеюсь
Сегодня оставалась ночевать у бабушки. Теперь сижу дома у илэ и сэи, они - добрые души! - стелят мне постель. И даже накормили.
Я никогда не смогу выразить словами всю свою признательность тем людям, которые заботятся обо мне.
В пять тридцать выходя из дому, мне подумалось, что я точно опоздаю. Стуча танкетками сначала по гулким ступеням чужого подъезда, потом - по равнодушным улицам, я мчусь на занятие в BL, лихорадочно вспоминая, не забыла ли я что-нибудь в чужом доме. Не особо высокие танкетки воспринимаются как огромные неудобные кабблы, подъем ноги, привычной исключительно к обуви на низком ходу, ноет от перенапряжения. Мысль бьется, будто зажатая в тиски черепа, - "Я опаздываю, я ужасно опаздываю, я точно опоздаю". Но это ещё не самое худшее.
Дело в том, что иду-то я сама.
Вообще-то от их квартиры до BL - двадцать минут очень бодрой ходьбы. Как раз войти в офис к шести. Минута в минуту к началу занятия.
Я дошла за пятнадцать.
Точнее как. Ходьбой - ведь когда люди говорят "дошла", они имею в виду ходьбу - это было назвать трудно. Это был натуральнейший приступ паники. Именно благодаря ей я пришла за пять минут до начала, успев втайне порадоваться, что снова оказалась в обществе людей, попить воды, закусив печенькой, поправить хвост, начать писать этот пост.
Но до этого было адище. Адовое адище.
В общем-то, всей проблемы - раз плюнуть. Я боюсь ходить одна. Находиться одной в помещении - замечательно. Выйти за молоком на пять минут - всеми руками. Проститься с подругой и дойти до подъезда - за милую душу. Но любой мало-мальски растянутый поход в одиночку пробуждает лихорадочный страх.
И, главное, я всегда уверена в себе. Когда я в очередной раз сама выхожу из дому, я искренно убеждена, что вот в этот раз всё будет просто замечательно, то было просто наваждение, я уже взрослая девочка и вообще что за глупости. А потом я иду. И всё повторяется. Снова и снова.
Я шла и потихоньку замечала у себя все признаки своей обычной истерики. Сначала я сбилась с курса и свернула не на ту улицу. На глазах выступили слёзы, я боялась повернуть обратно. Потом начали дрожать руки. Это обычно переходит в тремор, так что мне пришлось левой крепко ухватиться за господина Кьюзо и накинуть на неё сложенную джинсовую курточку, а правой активно покачивать в такт ходьбе, чтоб эта отвратительная дрожь не была заметна. Если бы я была в более уединенном месте, я бы по дороге поговорила с господином Кьюзо - очень успокаивает его молчание, - но вокруг было слишком много незнакомых людей и мне было боязно привлекать к себе лишнее внимание.
Потом начало темнеть в глазах. Это было просто отвратительно - с каждой секундой мир становится всё более расплывчатым, не спасают даже милые, верные очки - потому что это не дефект зрения, нет, это дефект меня. Когда я кое-как, на подкашивающихся в смешных розовых бриджах ногах, еле переставляя их в резко ставшей неудобной обуви, добралась до нужной улицы, я поняла, что ещё пару шагов - и сползу в обморок. Это было кошмарно. Меня спас чрезвычайно симпатичный молодой человек чисто азиатской внешности. Он вынырнул вдруг так близко, что я неожиданно четко увидела его сквозь сгущающуюся в глазах темноту. Я почти уверена, что он был корейцем, но тогда на радостях я приняла его за чистокровнейшего японца. Его появление(разумеется, молодой человек на меня не обратил ни малейшего внимания) выудило моё сознание из бездны страха, я приободрилась; зрение начало возвращаться. Я отчетливо помню черты его лица, выражение, с каким он смотрел на проезжающие автомобили, как он был одет, - всё, абсолютно всё. Его появление, совершенно обыденное и ничего не означающее, придало мне такой живительной бодрости, что я сама над собой внутренне заржала. Немного же тебе нужно, принцесса - какой-то мутный захожий мужчинка, в котором ты видишь самурая - и всё, прощай, уныние; умирать и в обмороки грохаться посреди улицы мы раздумали. Это было действительно забавно и заставило меня хорошенько пожурить себя. Через несколько нерегулируемых пешеходных переходов уверенность немного поулетучилась и юмор стал менее ласковым. Хорошо, что там уже было рукой подать до нужного подъезда. Хоп - и я в домике. Там знакомые люди. Не страшно.
Но вообще-то после таких вот походушек я всегда всерьез задумываюсь о телохранителе. Или компаньоне. Который бы не путался в маршруте, не имел сомнений насчет правил дорожного движения, не цепенел перед автомобилями, мог бы быстро достать деньги из кошелька и не забывал бы взять сдачу; которого бы не обсчитывали в магазинах и который не забывал бы только что купленные товары на кассе, который бы мог ответить наглому приставучему парню, сыпавшему оскорблениями и матами. В общем, нормальным человеком бы был. А не как я.
Только вот проблема - с полузнакомыми людьми это происходит так же, только с меньшими физическими затратами. То есть ноги не подворачиваются и не подволакиваются. Руки не трясутся. В глазах не темнеет. Но страх - какой-то дурацкий, животный, и очень-очень сильный - страх остается. Так что если бы даже я обладала должными суммами на содержание и поощрение компаньона или телохранителя, вряд ли бы я смогла чувствовать себя уютно с ним.
Но, в принципе, я просто уверена, что больше этого не повторится. Я вполне готова вступить в реальный мир - или хотя бы иногда вылазить из воображаемого ради него. Я точно-точно справлюсь. Это всё не так уж и страшно, как кажется. Это всё из-за того, что я слишком долгое время постоянно находилась в чьем-либо обществе и не просто-напросто не привыкла быть одной в общественном месте. Но привычку легко выработать! Всё получится)
Черт. Когда-то я это уже говорила.
Я никогда не смогу выразить словами всю свою признательность тем людям, которые заботятся обо мне.
В пять тридцать выходя из дому, мне подумалось, что я точно опоздаю. Стуча танкетками сначала по гулким ступеням чужого подъезда, потом - по равнодушным улицам, я мчусь на занятие в BL, лихорадочно вспоминая, не забыла ли я что-нибудь в чужом доме. Не особо высокие танкетки воспринимаются как огромные неудобные кабблы, подъем ноги, привычной исключительно к обуви на низком ходу, ноет от перенапряжения. Мысль бьется, будто зажатая в тиски черепа, - "Я опаздываю, я ужасно опаздываю, я точно опоздаю". Но это ещё не самое худшее.
Дело в том, что иду-то я сама.
Вообще-то от их квартиры до BL - двадцать минут очень бодрой ходьбы. Как раз войти в офис к шести. Минута в минуту к началу занятия.
Я дошла за пятнадцать.
Точнее как. Ходьбой - ведь когда люди говорят "дошла", они имею в виду ходьбу - это было назвать трудно. Это был натуральнейший приступ паники. Именно благодаря ей я пришла за пять минут до начала, успев втайне порадоваться, что снова оказалась в обществе людей, попить воды, закусив печенькой, поправить хвост, начать писать этот пост.
Но до этого было адище. Адовое адище.
В общем-то, всей проблемы - раз плюнуть. Я боюсь ходить одна. Находиться одной в помещении - замечательно. Выйти за молоком на пять минут - всеми руками. Проститься с подругой и дойти до подъезда - за милую душу. Но любой мало-мальски растянутый поход в одиночку пробуждает лихорадочный страх.
И, главное, я всегда уверена в себе. Когда я в очередной раз сама выхожу из дому, я искренно убеждена, что вот в этот раз всё будет просто замечательно, то было просто наваждение, я уже взрослая девочка и вообще что за глупости. А потом я иду. И всё повторяется. Снова и снова.
Я шла и потихоньку замечала у себя все признаки своей обычной истерики. Сначала я сбилась с курса и свернула не на ту улицу. На глазах выступили слёзы, я боялась повернуть обратно. Потом начали дрожать руки. Это обычно переходит в тремор, так что мне пришлось левой крепко ухватиться за господина Кьюзо и накинуть на неё сложенную джинсовую курточку, а правой активно покачивать в такт ходьбе, чтоб эта отвратительная дрожь не была заметна. Если бы я была в более уединенном месте, я бы по дороге поговорила с господином Кьюзо - очень успокаивает его молчание, - но вокруг было слишком много незнакомых людей и мне было боязно привлекать к себе лишнее внимание.
Потом начало темнеть в глазах. Это было просто отвратительно - с каждой секундой мир становится всё более расплывчатым, не спасают даже милые, верные очки - потому что это не дефект зрения, нет, это дефект меня. Когда я кое-как, на подкашивающихся в смешных розовых бриджах ногах, еле переставляя их в резко ставшей неудобной обуви, добралась до нужной улицы, я поняла, что ещё пару шагов - и сползу в обморок. Это было кошмарно. Меня спас чрезвычайно симпатичный молодой человек чисто азиатской внешности. Он вынырнул вдруг так близко, что я неожиданно четко увидела его сквозь сгущающуюся в глазах темноту. Я почти уверена, что он был корейцем, но тогда на радостях я приняла его за чистокровнейшего японца. Его появление(разумеется, молодой человек на меня не обратил ни малейшего внимания) выудило моё сознание из бездны страха, я приободрилась; зрение начало возвращаться. Я отчетливо помню черты его лица, выражение, с каким он смотрел на проезжающие автомобили, как он был одет, - всё, абсолютно всё. Его появление, совершенно обыденное и ничего не означающее, придало мне такой живительной бодрости, что я сама над собой внутренне заржала. Немного же тебе нужно, принцесса - какой-то мутный захожий мужчинка, в котором ты видишь самурая - и всё, прощай, уныние; умирать и в обмороки грохаться посреди улицы мы раздумали. Это было действительно забавно и заставило меня хорошенько пожурить себя. Через несколько нерегулируемых пешеходных переходов уверенность немного поулетучилась и юмор стал менее ласковым. Хорошо, что там уже было рукой подать до нужного подъезда. Хоп - и я в домике. Там знакомые люди. Не страшно.
Но вообще-то после таких вот походушек я всегда всерьез задумываюсь о телохранителе. Или компаньоне. Который бы не путался в маршруте, не имел сомнений насчет правил дорожного движения, не цепенел перед автомобилями, мог бы быстро достать деньги из кошелька и не забывал бы взять сдачу; которого бы не обсчитывали в магазинах и который не забывал бы только что купленные товары на кассе, который бы мог ответить наглому приставучему парню, сыпавшему оскорблениями и матами. В общем, нормальным человеком бы был. А не как я.
Только вот проблема - с полузнакомыми людьми это происходит так же, только с меньшими физическими затратами. То есть ноги не подворачиваются и не подволакиваются. Руки не трясутся. В глазах не темнеет. Но страх - какой-то дурацкий, животный, и очень-очень сильный - страх остается. Так что если бы даже я обладала должными суммами на содержание и поощрение компаньона или телохранителя, вряд ли бы я смогла чувствовать себя уютно с ним.
Но, в принципе, я просто уверена, что больше этого не повторится. Я вполне готова вступить в реальный мир - или хотя бы иногда вылазить из воображаемого ради него. Я точно-точно справлюсь. Это всё не так уж и страшно, как кажется. Это всё из-за того, что я слишком долгое время постоянно находилась в чьем-либо обществе и не просто-напросто не привыкла быть одной в общественном месте. Но привычку легко выработать! Всё получится)